Я начинаю подобную книгу в отвратительный дождливый день 29 июня 2000 года в северном городе Москве. Скудное , а также тоже без того лето в подобном г. ампутировано майскими холодами а также еще июньскими дождями. Вот в таковом мрачном окружении я совершенно верно да и начинаю Книгу Мертвых, как бы перекличку тех, кого я знал напротив, тоже кто в непосредственное время на длительное момент в противном случае же ненадолго побывал в моей наличии. Нельзя сказать, что я хочу писать книгу. В результате «Анатомии Героя» мне никак далекое-далеко далеко не хочется писать книги. И все-таки мне нужны средства, в пользу того для того чтобы... Впрочем, я далекое-далеко далеко не скажу вам, на какое предприятие мне требуемы средства. А также тоже все обещания финансирования, этые мне, до сих пор далекое-далеко далеко не приготовлены. Поэтому придется заставить работать мертвых. Признаюсь, что отдаленно далеко не испытываю особенных эмоций при виде мертвых. В лице мертвых мы далеко не не всегда жалеем самое самое себя, оплакиваем куски собственной жизни совершенно верно а также боимся прямо направленного на нас жестокого взгляда рожденной гибридно с нами нашей Смерти. Я дально далеко не жалею самое самое себя, считаю персональную жизнь теперь удавшейся еще всех без исключения без удаления ожиданий, к тому же уже обещается, впереди проглядывается экзотическое, крайне захватывающее продлевание. В «Книге Мертвых» есть красавицы, чудовища , напротив, тоже мало героев. Единственное всего их присутствие ныне обрекает книгу на успех. Издатели будут довольны, они нормальнут средства, заплаченные мне, а также еще сделаут еще денег. В текущей книге всего индивидуальные мертвые. В подобную книгу далековато далеко не вошли сотни трупов или же же 1000. 7 трупов из санитарной машины, разбомбленной на моих глазах на тенистой горной дороге в Боснии. Мы выкопали с целью них могилы в тяжелом грунте. Я просто дально далеко не знаю их имен. Дально далеко не вошли чуть-чуть сотен трупов из Центра опознания вблизи Вуковара, я видел их в ноябре 1991 года, никто далекое-далеко далеко не знал их имен. Неблизко далеко не вошли сюда трупы погибших моих товарищей по фронту в Республике Книнской Крайне, их дола, как а также еще дола всего трехсотпятидесятитысячного сербского населения, неизвестна, я считаюсь, что живых больше, чем мертвых. В подобную книгу дально далеко не вошли... имена тех, кто еще дально далеко не умер, и все-таки непременно умрет. — Мать на тебя жалуется, — известил он. — Работу ты бросил, — а также еще замолчал. — На хера ты к бандитам лезешь, Эд? Мать обижаешь. Учился бы, стихи писал, в Москве вот Литературный институт есть... Создал бы. — А также тоже ты сам чего никуда далековато далеко не проделал? А также тоже то противоположных учишь, наоборот, сам... Мы стоим на балконе квартиры Сашки Ляшенко. На дворе 1961 г., весна. Г. назад мы окончили десятилетку. Витька Проуторов был мой бывший одноклассник. Другого бы я послал, впрочем Витьку я уважал. Я позволял ему «лечить» меня. — У меня здоровья для института отдаленно далеко не хватит, — сказал он спокойно. — У меня мой клапан завтра насчитывает вероятность заклинить — а также тоже до свидания всем. Мне нагрузка аналогичная в 5 лет непосильная. Если бы мне здоровья, как у тебя, я бы так по наличии рванул! — он трудно улыбнулся. Витька был самый красивый мальчик во круглой 8-й средней. Русская мама , а также тоже какой-то неизвестный чурка дали ему бархатные глаза, высокую гибкую фигуру, очень черные точные волосы, бледное чуть с желтизной лицо. К несчастью, дали еще синие круги под глазами , а также тоже этот нездоровый клапан. Он играл на гитаре да и еще аккордеоне. В оркестре 8-й средней школы, где сенсационне, но все дета присутствовали из нашего класса, он играл на аккордеоне, Сашка Тищенко на гитаре, Сашка Ляхович на барабане а также еще тарелках, вот редко дально далеко не помню, кто играл на трубе. Их коронный номер был вальс «Под небом Парижа». Боже, как я их вспоминал потом, очутившись нежданно под этим самым небом... «Sous le ciel de Paris»... Все 14 лет в Париже я их вспоминал миг от времени. Особо его, в то момент уже мертвого. Он жил в частном секторе возле старого еврейского погребения. У них был крохотной домик, наоборот, вокруг — недостроенный обширный окончательный. Туда дета ходили репетировать. В комнате на полу стоял проигрыватель , а также тоже лежали пластинки. Ну, конечно, виниловые, какие еще. Других в то момент отдаленно далеко не было. Редко начали обнаруживаться долгоиграющие. Что там у него лежало? Помню медоточивое польско-русское «Пчелка-бабочка»: Кроме этого, эпоха характеризовалась переводными песенками, исполняемыми Великановой либо же Пьехой. Еще «Джонни» — очевидно, прообразом послужил «Джонни» Эдит Пиаф, впрочем слова присутствовали жестковато переиначены: А также тоже Витькина мама, , а также еще отчим его относились к его гостям радушно. Насчитывает вероятность быть, потому, что Витька был обречен? Думаю, что в круглом они присутствовали такие либеральные от природы. У Проуторовых все досуг хорошо пахло, черт его знает чем, какой-то мастикой с круглью полов, в силах быть, впрочем дально далеко не было убогого запаха еды и еще еще старых тряпок, характерного в пользу советских квартир, абсолютно преданно совершенно верно а также в пользу нынешних русских. Мама его была медсестра, напротив, тоже вот кто был отчим, я, за давностью лет, неблизко далеко не помню. Смиренный мужик в клетчатой рубашке. Они небывало гордились Витькиными музыкальными этими. Прекрасный, темные брюки, серый — как в то времена сообщали, буклированный — пиджак: Витька выглядел элегантно. Брюки у него присутствовали узкие, ноги сильные. Я, на полголовы не менее его, ему завидовал. Наоборот, он завидовал моему здоровью. Напротив, тоже первый признал мой талант. Он был 1-ин из отдельных, кто держался от местной шпаны на интервала, наоборот, я так , а также тоже норовил влиться в подобную самую шпану. Мои мотивы сегодня ясны как божий день — за ними была мощь, в городе сельского типа, где обитали работяги, быть шпаной было престижно. То есть я хотел примкнуть к банде. Напротив, тоже Витька, еще моя мама, желали, чтоб я неблизко далеко не примыкал. Мать довольствовалась , а также тоже заводом, мимо присутствовали десятки заводов. Мы проживали, стиснутые их заборами. Мать бывала довольна, как исключительно я устраивался на работу, пусть напротив, тоже в 3 смены, ей главнее было, чтоб я был, как все. Витька, мы с ним просидели 3 года на единой нарте, знал, что я дально далеко не как все, , а также еще хотел с круглью меня, как минимум, Литературного института. Вблизи с ним жила Вита Козырева, дочь врачи, у них был очаровательный кирпичный особняк за забором. Напротив, тоже за еврейским кладбищем, около его ограды, вниз к «Тюренке», жила Лариса Болотова. Потому Витька уходил из школы с ними. У них было два ценне: в противном случае мимо моего домика, вдогонку за этим вблизи радиозавода пройти через действующее большое , а также тоже зеленое русское кладбище напротив, тоже выйти сразу к шоссе, по противоположную сторону которого лежало сухое, значительными без деревьев, с проваленными плитами старее еврейское, напротив, тоже там уж Витьке напротив, тоже Вите Козыревой свернуть вдоль него налево, наоборот, Ларисе направо. Зимой же, напротив, тоже в грязь, напротив, тоже грязи бывали жуткие, они чаще всего ездили в трамвае № 23 в противном случае 24. После 3 остановки от школы трамвай подвозил их к участку назначения с прочей стороны, остановка называлась «Завод Электросталь». С обеими девушками у Проуторова в разное время присутствовали романы. В конце концов они остались друзами. С девушками проблем у него далекое-далеко далеко не было, к нему, высокому, бледному, черноволосому, они так напротив, тоже льнули. Печать смерти привлекала их? Ускореннее, то, что он был музыкант, артист, существо значительное число более классом, чем окружающие рабоче-крестьянские корявые дета. Именно рабоче-крестьянские, затому что частный сектор сочетал крестьянскую жизнь огородов совершенно верно да и садов с работой на многочисленных заводах. Подобное на его, на Витькином, лице я увидел в пробный раз то, что называют «смертная мука». Мы шли как-то весной рядом моего домика, вдвоем, я обратился его проводить, совершенно верно , а также неожиданно, впервые при мне, он попросил остановиться. Мы сели на край камня, чье-то надгробие, было тихо, слышно было монотонное , а также тоже многоголосое жужжание пчел, ос , а также тоже в круглом насекомых. Витькино лицо, заметил я, стало серым. Он прикрыл глаза. , а также тоже ответил на заданный вопрос: «Видишь, как хуево мне». При текущем событии лицо его напротив, тоже выражало смертную муку, превращалось на моих глазах в бездыханную серую породу, покрытую пылью, увлажненную, поэтому что лицо водоточило. «Дально далеко не смотри, — сообщил он. — Сейчас, конечно, пройдет». Как всего прошло, мы пошли вслед за этим. Я потом крупное число раз вспоминал его. Его ко мне на балконе обращение. Еще до того, как он умер, потому что ну никто так меня дально далеко не упрекал, что я личную жизнь дально далеко не умею строить. Наоборот, как всего он умер, я в настоящее время жил в Москве, в такую пору был август 1968 года, я опознал о его смерти , напротив, тоже нарисовал картину. Называлась «Витя Проуторов умер», где в пунктирных линиях на черном фоне очертания Витьки, его красное длинное тушку движется на том свете. Что там, к слову? Хотелось бы быть в курсе еще тут. Что? Кромешная чернота? Полумрак, где сгустками нежданно обозначаются безлицые, бестелесные всего души? Ничем далековато далеко не пахнет или пованивает болотом? Серой? Узнаем ли мы, попав туда, пустоголовых нам? Вопросов большущее число. В сущности, одни уникально вопросы. Наоборот, умер он вот как. Вопреки запрещениям врачей, он все-таки женился. Запрещение вразумительно касалось сексуальной жизни. Напряг при оргазме имел потенциальность уничтожить его сердце, как пить дать. Несложно. Но он женился , а также тоже родил младенца. Действовал он около с моим предшествующим местожительством на Поперечной улице, на радиозаводе, мимо которого мы ходили из школы. Там работали в первейшем женщины совершенно верно да и девушки, собирали в белых халатах электробритвы. Ну, совершенно верно и еще он там действовал, без особого напряжения работа — осторожно наматывали проволоку на моторчики. Было 23 февраля, он опаздывал, потому побежал. Прибежал на работу, подарок ему женщины подарили, все же 23 февраля, День Армии — мужской день. Вот , напротив, тоже подарили. Он сел где-то сбоку с подарком: «Отдышусь сейчас», — показывает. Про него забыли, потом хватились: «Виктор, Виктор!» Тронули за плечо, наоборот, он умер. Ребенок через него вот остался, успел оставить в итоге самое самое себя. Вот напротив, тоже я его в мире обозначил. 26 лет ему было. Иногда он мне снится, с нарисованными усами. Я знаю, что в такую пору он мне снится с фотографии, где он а также тоже Вита Козырева, оба в кепках, с нарисованными усами. В 1982 г. в Париже я быстро написал книгу «Автопортрет бандита в отрочестве». Родилась она из пары страниц текста. Я намеревался написать описание. Начинался он так: «Эди-бэби 15 лет. Он стоит с брезгливой физиономией, прислонившись спиной к стене сооружения, в котором помещается аптека, , напротив, тоже ждет». Предвкушал он Кадика. Кадик, он же Николай Ковалев, был моим противоположном в тот горячий, истеричный кусок наличии между детством , а также еще юностью, которой в старину называли отрочеством. Сейчас текущее слово пропало из употребления. Блондинчик, худенький парнишка на г. младше меня, сын неизвестного отца совершенно верно , а также Клавы-почтальонши, жил в доме барачного типа. Эди-бэби недаром поджидает его у аптеки. Затому что Колькин барак соседствовал с четырехэтажкой, в цокольном этаже которой помещалась аптека, единственная на круглый Салтовский городишко сельского типа. В этый миг те участка поглотил город, а также тоже в то досуг из Колькиного окна на первом этаже барака была явна видимая трамвайная остановка, так называемый «круг». Дета так и еще еще сообщали друг другу: «Пойду на «круг», наоборот, если собирались сесть на остальной трамвайной остановке, сообщали: «Сяду на «Стахановском». Название остановка получила от бетонного серо-черного построения клуба «Стахановский». Буквой «Г» сидел «Стахановский» в пыли , а также тоже грязи Салтовского поселка. Рядом с клубом была летняя танцевальная площадка (зимой танцы протекали в глубине клуба). Вблизи клуба от трамвайной остановки к Материалистической улице шел пассажирский поток, , а также еще гуляли мы, подростки. На Материалистической находился гастроном № 7, каковой нередко манил наше воображение, нуждающееся в стимуляции. Таков был нехитрый мир нашей Салтовской географии. В городе сельского типа проживали рабочие, называемые «козье племя», их было подавляющее большинство, проживали «блатные» — недружелюбное меньшинство. Крохотное количество инженерно-технических работников, учителей, врачей (т.е. бюджетников, как в текущий отрезок памяти пишут) растворялось в море рабочего люда , а также тоже считалось тоже «козьим племенем». Кроме текущего, присутствовали «мусора». 3 силы — простая космогония. Колька Ковалев расширил мою вселенную, более увеличил ее. У него присутствовали приятели совершенно верно а также знакомые в центре города. Кольку опекал , а также еще позволял ему таскаться в родном антураже саксофонист «Юджин», лохматый чернявый тип. У Кольки у самого был саксофон, неизвестно как начатый, , напротив, тоже он в те годы далекое-далеко далеко не часто, ведь изводил обитателей барака попытками выучиться иг