Эдуард Лимонов. Книга Мертвых , в предисловии автор сам отчетливо дает понять, что книжку он пишет по нужде. Что, впрочем, вовсе неблизко далеко не нужно было обрекать ее на провал. К сожалению в противном случае к счастью, каждых аллюзий на древнеегипетскую «Книгу Мертвых» я здесь далековато далеко не увидел (наоборот, но именно на подобное , а также тоже купился!); книга — в такую пору запросто мемуары, в которых действуют почти одни всего мертвецы, сиречь люди, к моменту написания книги находившиеся по ту сторону Леты. Идеально правильно какие тут мертвецы! Именами Лимонов блистать обладает навык. Тем не менее в «Книге» блестят они от склизкой грязи, которой Лимонов то с остервением, то с честолюбивой жалостью их поливает. С говном мешаются такие величины, как Ерофеев , напротив, тоже Бродский, Дали совершенно верно да и Уорхол… Список тревожно совершенно верно , а также тревожно впечатляющий. Лимонов любит да и еще обладает навык говорить о себе. Он показывает о себе даже в то времена, как исключительно говорит о  еще. Тема «Я» (в эту пору то мемуары) постоянно, хоть , а также тоже латентно, на первом месте. стоящее — так, так, например, дух бунтарства, бунтарства человека, которой жил богемной жизнью, впрочем бросил в эту пору то все в пользу войны , а также тоже политики, и еще еще в данный момент общее текущее достойно уважение. Сама особа Лимонова — едкая, прискорбная, и все-таки все же в глубине искренняя , а также еще вероятно чересчур прямолинейная — вот что в пробную вереница интересно в книге, хотя по текущей части «В такую пору я, Эдичка», видимо, лучше подходит. «Книга Мертвых» — в пользу наблюдения прог/  — вот вам, пожалуйста, человечества, вылезший старанием воли в гадком происшествие пинком тщеславия из одним-единственного дерьма, тут же влезший в противоположное, вот вам то, во что он превратился к старости, настоящий бунтарь. На любителя.